Обстоятельство
Критик:
Matthew Sorrento
Адаптируя роман Алисии Эриан «Как на ладони» для большого экрана, Алан Болл рассматривал возможность использования названия «Нет ничего личного». Хотя идея теперь звучит многословно, альтернативное название отлично подошло бы этой картине. Ведущая роль, тринадцати летняя арабо-американская Ждазиры, достигает сексуального совершеннолетия под присмотром ее репрессивного отца и хищного соседа. Личный путь развития подвергается манипуляции со стороны иерархических самцов.
Название так же подошло бы дебютной картине-призёру зрительских симпатий Марьям Кешаварц на кинофестивале Санденс в 2011, хотя автор сценария и режиссер выбрала "Обстоятельство".
Название отражает факторы, окружающие двух молодых женщин, живущих в Иране. Лучшие друзья, чья любовь перерастает в страсть. Живя тайной ночной жизнью Тегерана, девочки были пойманы и отданы на милость тайной полиции. Обстоятельства каждой диктуют её судьбу и её меру свободы.
Атафех живет со своим братом, Мехраном (Реза Сиксо Сафари), реабилитировавшимся от наркомании и теперь ударившимся в мусульманство. Его путешествие – полная противоположность его сестры, Кешаварц заявила в ходе недавнего интервью в Филадельфии, Мехран использует религию, чтобы вернуть власть. Гнетущий, насколько это возможно, Кешаварц видит его ущербным, Сафари вжился в роль. Кешаварц говорила о том, как политика вдохновила ее для расследования двойного мира этой иранской молодежи: молодежный андеграунд и их расслабленная домашняя жизни, в отличие от государсвтенного взгляда вне стен дома.
Герои, которые остаются близки, Атафех (Николь Бушери) и Ширин (Сара Каземи) контрастируют и дополняют друг друга. Игривая Атафех, из семьи высшего класса
проводит Ширин на тайные вечеринки. Сказав пароль и войдя, они раскрывают голову, показывая свои шикарные городские наряды, вместо школьной формы. Хотя Ширин привязана к своей подруге, она опасается наркотиков и случайных сексуальных связей. Ее родители были убиты за свою политическую деятельность, и теперь она живет с дядей, который стремится выдать ее замуж. Из двух девочек, мы беспокоимся за нее больше.
Я знаю, что вы заинтересованы "невидимыми" мирами Тегерана: андеграундной молодежной культурой и расслабленной домашней жизнью. Было ли изображение этих аспектов жизни в Иране мотивацией для вас?
Мои работы всегда были сосредоточены на Иране, даже когда я учился в академии. Я писал докторскую, основываясь на исследованиях ближнего востока, сосредоточив внимание на Иране, когда произошло 9-11. Я был очень расстроен из-за того, как СМИ изображали Ближний Восток. В то время я только начал снимать экспериментальные фильмы в Сан-Франциско, будучи в отпуске в Калифорнийском университете в Беркли. Когда случилось 9-11, многие из моей семьи были в Нью-Йорке. Я начал снимать эти экспериментальные фильмы (в ответ на 9-11). Не раздумывая, я пошел бы в киношколу. И мой брат, который изучал кинематографию, высоко ценил мою работу, и заставил меня поступить в киношколу Нью-Йоркского университета. Я был так зол, что я подумал, почему бы и нет? И я внезапно подал заявление и получил стипендию для Нью-Йоркского университета для магистратуры.
Я выросла в Иране и США, жила на 2 страны. Когда я была ребенком, моими первыми воспоминаниями в США был иранский кризис с заложниками. Я помню, как избивали моих братьев, и моя семья была на мушке. Даже наши соседи оказались против нас. 9-11 очень напоминает ту эпоху, и это заставило меня пойти в медиа индустрию, чтобы сосредоточиться на Иране. Реальность Ирана не вяжется с тем, что мы узнаем из СМИ. И моя семья мечется меж двух огней, соответственно оба менталитета были близки мне. Мой дядя отправился в Массачусетский технологический институт, затем продолжил работу в Иране. Он не мог вернуться в США, поскольку он вернулся во время революции и его отправили на войну. Так что мой вопрос был в том, как ему такому открытому выжить в современном Иране? Как он мог воспитать детей там, когда он свободно мыслит? Я всегда знала, что я воплощу в жизнь свое мнение, с тех пор как я начала путешествовать из США в Иран, наблюдая эти невидимые миры со своими друзьями и родственниками. Так что я знала, что один из моих героев будет молодым. «Обстоятельство» было очень личным для меня.
Что заставило Вашу семью жить в Иране и США?
Мои родители приехали в США в 1960-х. Как то я спросила маму о том, когда мы приехали, она сказала: «Мы приехали как раз перед убийством Мартина Лютера Кинга".
Моя ситуация очень отличается от других иранцев, которые приехали в США с 1979 по 1985 годы, спасаясь от революции. Их ссылали. Моя семья переехала в Бедфорд-Стювесант, Бруклин, Нью-Йорк в 1967 году. Мой отец был студентом-медиком в Иране. В Америке не хватало врачей, была программа, по которой они принимали на работу специалистовиз других стран. Многие американские врачи были во Вьетнаме. Мои родители приехали не по политическим соображениям (в отношении Ирана), хотя американская политика была его частью. У меня всегда было два паспорта.
Как ваши две молодые актрисы отреагировали на материал?
Я прослушивала 2000 человек, на эти 2 роли. Было очень трудно найти актрис для Атафех и Ширин. Я думаю, отбор актеров - это очень важно. Я первоначально думала создать фильм с большой американской компанией, с большими финансами. Но они хотели, чтобы я работала с актерами, с которыми американцы были знакомы, с - "парень, который был в Авария ", или" женщина, которая была в Доме из песка и тумана ". Для этого фильма, я не хотела снимать узнаваемые лица.
Я была твердо уверена, что роли девочек не сыграют иранские актрисы. У них были бы серьезные проблемы. Они должны были находиться за пределами Ирана, говорить на двух языках, и превосходно играть! Кроме того, они должны были быть старше 18 лет ввиду сексуальных сцен, но выглядеть моложе 18 лет.
Ни один из актеров не получил сценария до окончательного просушивания, когда круг сократился до трех актеров для каждой из трех моих ролей (Атафех, Ширин, и брата Атафех, Мехрана). Они были доставлены в Торонто, где они прослушивались все вместе, чтобы проверить их химию. На самом деле, человек, которого я хотела видеть в роли Ширин не подошел. У неё не получилось сработаться с одним из актеров (с Мехраном). Химия между этими двумя ролями имела важное значение. Николь Бушери никогда не была в Иране. Она родилась в Пакистане, после того, как родители бежали (из-за революции в Иране) в горы. Сара (Каземи), которая играет Ширин, провела всю свою жизнь путешествуя. Она наполовину француженка. Реза Сафари, который играет Мехрана, жил в Иране до четвертого класса. У всех нас разные отношения с Ираном. Для них фильм был важен, поскольку это была история их родителей. Фильм также отражает динамику иранской семьи в США - соперничество между детьми, поступки, совершаемые за спиной у своих родителей. Ставки были высоки, потому что сейчас никто из нас не может вернуться назад. Нам всем действительно нужно было поверить в проект.
Вы чувствовали контраст между Ширин и Атафех в фильме?
Для меня эти две девочки шли параллельными путями. Их жизни идут одинаково – обе ходят в одну и ту же школу, и они близкие друзья. ("Атафех" означает доброту, "Ширин" означает сладость.) Но когда они арестованы, из-за обстоятельств, их жизни идут в разных направлениях. Это обстоятельство связано с политическими связями и деньгами. Один арест, одна ошибка может разрушить вашу жизнь.. В зависимости от того, что вы сделали, вы можете быть исключены из университета или уволены с определенной работы, если преступление было политическим. Женщины подвержены государственному контролю, контролируется их внешний вид, и с кем они могут говорить. Полиция следит за социальной средой, для них всё политично.
Перед просмотром вашего фильма, я познакомилась с этой темой из Персеполиса.
Обожаю это кино – отличная история. Переходы в этом фильме могут быть выполнены только с помощью анимации, переходя от мечтательной девушки в постели к бранным революционным полям. Так не получится снять обычной камерой.
Что странно в Персеполисе, он был сделан на французском, а затем с субтитрами на английском языке. Субтитры на фарси появились намного позже. У меня была копия фильма, и я отдала ее своей семье, которая только что переехал в Ванкувер из Ирана. Я сказала насколько мне нравится этот фильм, но они не могли понять, почему эти иранцы говорили по-французски!
Вы думали о Ваших двух героях, как о половинках единого целого?
Ничего себе, это отличный вопрос. Я думаю, интересно посмотреть, какому герою мы больше симпатизируем, какой походит на нас. Мы симпатизируем своей альтернативной личности. И две героини – 2 разные личности: Атафех общительна, Ширин более застенчива. Для меня это вопрос симпатии, нежели развития персонажа - почему людей привлекают их противоположности.
Я хочу сказать, что лесбийская сексуальность Ширин является истинной, а игривая Атафех экспериментирует. Или, может быть, придираюсь, думая: "они обе не могут быть лесбиянками ".
Для меня фильм о познании сексуальности. На данный момент их влечет один и тот же пол. В других ситуациях это может продолжаться, а может, и нет. Мы не знаем, потому что государство принимает участие в их судьбах. Кроме того, гей принадлежности очень разные на Ближнем Востоке. Быть геем незаконно. Это сложный вопрос (для Атафех и Ширин). Тем не менее, многие многие женщины ближнего Востока пришли ко мне и сказали: "Это моя история." Или: "Вы знаете её? Этот фильм о ней? "
Для меня такие вещи делают фильм успешным, особенно если он минует национальные или половые границы.- когда люди могут видеть себя героями этого фильма..
Я чувствую, что брат Атафех - Мехран, - отвратительный персонаж, но интересно, как он поступает. Я знаю, что должна чувствовать некоторую симпатию к нему ... но для меня он злодей.
Некоторые люди на Сандэнс (кинофестиваль) сказали Резу: "Когда ты вошел, мы испугались". Но он один из самых приятных людей. Он теперь живет в Сан Франциско. Рез прочувствовал характер Мехрана. Многие члены моей семьи пошли таким же путем, как он. Они были либеральными, а затем вступили в ряды тайной полиции. Эти люди до сих пор мне близки. Я спрашиваю себя, почему мне интересны такие как Мехран, я совершенно другая?
Я чувствую, как он переступает черту, с его жуткой слежкой за домом (слежка за Атафех и Ширин вместе), и его гей-тусовки ближе к концу. Вы всегда хотели показать его в таком свете?
Было интересно посмотреть, как меняется его характер. В начале, он не был таким угнетающим, но потом таким становится. Меня интересовало, как семья, в трудные времена, создала свою собственную утопию, свое святилище. Я чувствую, что все развалится, когда кто-то действует изнутри, ставя под угрозу мир, разрушая семью. Мехран отчаявшийся, семья – его единственная надежда, его единственный выход. Речь не о религии, религия является источником расширения возможностей в Иране. Мехран не является подлинно религиозным, он использует религию.
Мне нравится, как вы изображаете мечети, где он молится, с американской чувствительностью, старые Рыцари зала Колумба, с потертыми интерьерами и плохим звуком.
Вот что интересно об Иране. У нас есть эти удивительные, соборные мечети, но в то же время у нас есть эти простые мечети. А когда пожилой человек видит Мехрана, молодого парня, входящего в залу, он заинтригован. Его дорогая куртка выдает его, как человека из высшего класса.
Подобные вещи происходят и в США. Мой хороший друг, которому немного за 30 - католик. И когда он начал посещать церковь, многие пожилые прихожане души в нем не чаяли.
Мне нравится ходить в храмы и наслаждаться архитектурой. Иногд,. когда я вижу что моё присутствие в храме кого-то очень привлекло, я говорю «извините, я не Христианка»
Можете ли вы сказать, что элемент лесбиянства или подобные эксперименты, служат для вас основой при создании новых тем?
В некотором смысле, это так. Но фильм имеет дело с двойственностью, и сексуальность девочек является чистым примером этого. Другой пример двойственности: когда мы были маленькими, то нас учили не врать. Ложь это плохо. Но в Иране родители учат своих детей врать. В Помада Джихад, Азадех Моавени пишет о том, как ей пришлось учить своего ребенка лгать. Когда я училась в начальной школе в Иране, учителя спрашивали нас, молятся ли наши родители, употребляют ли алкоголь, смотрят ли незаконные фильмы. Дети должны учиться говорить нет, даже если эти вещи происходят у них дома. Вы же не хотите чтобы за вашим домой устроили слежку.
Одна из моих друзей сказала учителю, что её родители пьют, и они промывают мозги ей в течение многих лет. На тот момент она действительно думала, что ее родители попадут в ад, и она плакала каждую ночь. Волосы покрыты в общественных местах, но не дома, хотя дети должны говорить, что они всегда покрыты. Эта двойственность очень важна для иранского опыта. Молодежь должна найти места свободы - вечеринки, подпольные клубы. Для этих детей, это двойственность, с которой им приходится сталкиваться. И лесбиянство (в моем фильме) является еще одним слоем двойственности, в отличии от гетеросексуальности.
Я не думаю, что иранец, живущий в Иране, мог бы сделать этот фильм. Они принимают все это как должное. Они не будут видеть это содержание в качестве достойных фильмов. Это то, как они поступают каждый день. Но я, прожившая в Америке, где было так много вариантов, очарована тем, как иранцы всё это делают. Хотя у американцев много вариантов, но в США много рамок. В Нью-Йоркской школе кино, которую я посещала, 70 процентов - мужчины. Люди не поверят, что я женщина-режиссер. Я слышала, что только 4 процента режиссеров женщины, и что они никогда не снимают полнометражки, ,только документальное и короткое кино.
И некоторые из лучших – женщины, к примеру Келли Рейхард.
Да, она удивительная, но все же, после своего головокружительного успеха она делает фильмы просто так. Женщины в комедии, как Нэнси Мейерс, Пенни Маршалл, идут немного дальше. У Кимберли Пирс заняло восемь лет, чтобы сделать второй фильм. Как же у неё нет никакого проекта после «Парни не плачут»? Я восхищаюсь, как эти женщины режиссеры боролись за все, что у них есть.
Это неустойчивая ситуация. Я снимала на Ближнем Востоке, и я думал о том, как в Иране, 30 процентов женщин- режиссеров, но содержание их работ очень сильно ограничивается..
Следуя разным направлениям... у вас есть несколько лакомых кусочков в фильме. Важен ли был для вас привлекательный состав? С этими молодыми, роскошными женщинами в постельных сценах, Камасутра отдыхает.
Тьфу, Камасутра. Я не очень люблю её. Но мне нравится Мира Наир. Она пришла на премьеру моей картины и она ей по-настоящему понравилась. Люди подходили к ней после показа, и говорили, что она им очень нравилась в кино. Она отвечала: "Простите?" Люди думали, что она играла мать в моем фильме. Да ладно, не все мулаты похожи друг на друга! Она индианка, в первую очередь. И она была оскорблена. Мне пришлось объяснить им, что это Мира Наир, одна из величайших режиссеров.
Что же касается привлекательного состава- может быть, иранцы просто привлекательные люди? (Смеется.) на роль Атафех, я прослушивался очень много людей, и Николь была самая подходящая. Она была выпускницей старших классов, и только закончила играть в школьном театре. Мне понравилась её игривость и универсальность, которые были так необходимы Атафех. Касательно Ширин, Сара играет замкнутого человека. Вы можете проецировать многое на неё, так как она многим близка, и ее родители были убиты по политическим соображениям.
Источник:
filmint.nu
рассказать друзьям
|